Барлиона. Бард (СИ) - Страница 113

113

Чёрен мир закрытых смертью глаз,
Бел наряд ушедшего от нас.
Что есть Свет и где здесь Тьма?
Не ответит и сама Судьба.

Иконки дебафов проклятий мелко задрожали, покинули положенные им места и закружились в темноте перед моими глазами. Но это было не важно. Меня пьянил восторг нового звучания эйда и мощь моего собственного голоса.

Нет черней души, воспевшей лесть
Свят, сложивший оду в твою честь!
Что есть Свет и где здесь Тьма?
Не ответит и сама Судьба.

Взбесившимися кометами иконки дебафов ринулись навстречу друг-другу и столкнулись, породив яркую вспышку. Мгновение, и темнота начала отступать, уступая знакомому пейзажу края мира.

Словно ночь, чернеет время войн!
Свят рождённый боем сверхгерой.
Что есть Свет и где здесь Тьма?
Не ответит и сама Судьба…

Из молочно-белой хмари соткалась женская фигура. Неясная, смутно угадывающаяся, с пустыми глазницами на неподвижном лице. Она подняла призрачную руку, указывая на меня. Но я уже не придавала этому значения. Всего лишь очередная сущность, созданная музыкой.

Стали сёстрами Любовь и Боль.
Друг клинок заносит за спиной…

В следующее мгновение меня пронзила боль, а из моей груди показалось острие меча, вонзённого в спину. Меча Эйда.

— Нельзя уйти от Судьбы, — громогласно объявила женская фигура, и мир померк, оставив вместо себя системное сообщение.

...

Вы погибли и были перемещены в Серые Земли.

Вы автоматически покинете данную локацию через 12 часов.

Темнота, моё тяжёлое дыхание и эхо ушедшей боли. Сердце колотилось как взбесившийся метроном, пальцы судорожно сжались на грифе эйда. Что это было?

— Прости, — раздался рядом знакомый голос. — С Судьбой не спорят, а ты сама пропела смерть от моей руки. Тебе суждено пройти испытание в Серых Землях. Нельзя уйти от Судьбы.

Только сейчас я осознала, почему вокруг так темно. Я рефлекторно зажмурилась от боли и теперь, открыв глаза, смогла полюбоваться унылым серым пейзажем. Мир вокруг будто выцвел, превратив многообразие красок во всевозможные оттенки серого. Трава, камни, деревья, даже небо — всё было блёклым и каким-то ненастоящим. Ни следа солнца. Ни следа тени. Монотонная удручающая серость.

Эйд тоже изменился. Теперь от него остался лишь размытый силуэт, смутный след прежнего воплощения. Выражения его лица, за неимением этого самого лица, я не видела, но мне отчего-то казалось, что он искренне сожалеет о случившемся.

— Да ничего, — после недолгого размышления отмахнулась я. — Говорят, всё в этой жизни возвращается. Это мне, видать, за Чипа.

— За кого? — не понял Эйд.

— Будешь себя хорошо вести — познакомлю, — пообещала я. — Уж не знаю, сойдётесь ли вы характерами, но скучать ты точно перестанешь. К слову о скуке. Ты чего стал выглядеть, как тень отца Гамлета?

— Моё прежнее воплощение было частью покинутого нами мира, а новую форму ты мне ещё не придала.

— Хм… — заинтересованно протянула я. — Значит, я могу сделать тебя кем угодно?

— Что-то вроде, — осторожно отозвался Эйд, видимо, предчувствуя недоброе.

— Ну ты и везунчик! — я хотела хлопнуть силуэт Эйда по плечу, но рука проскочила сквозь него.

— Это ещё почему? — удивился такому повороту дух.

— Если бы ты попал в руки Витька, то стал бы грудастой секси-куколкой. Он всегда говорил, что басуха — его единственная любовь в этой жизни. А тут такой шанс на ответное чувство!

Мне показалось, или дымка вздрогнула и слегка попятилась?

— Да не дрейфь, болезный, — хохотнула я, успокаивая занервничавшего Эйда. — Я спиритофилией не страдаю. У нас с тобой исключительно профессиональные отношения. Хотя сюжет для романтической баллады вышел бы оригинальный.

— Отвык я от юмора смертных, — несколько сконфуженно пробормотал дух.

— Что, Кипрей так не шутил? — заинтересовалась я, только сейчас сообразив, что передо мной достоверный источник сведений о Десятом.

— Когда я был создан, он разменял уже не одну сотню лет, и его юмор был более… зрелым, — деликатно обозначил разницу Эйд.

— И в кого ты такой вежливый? — разочарованно протянула я, предвкушая путешествие в компании существа без чувства юмора.

— Эта черта, вероятно, досталась мне от мастера, — с достоинством ответил Эйд. А я вот призадумалась, какую бы форму ему придать. Общаться с бестелесным духом было неуютно. В голову почему-то ничего дельного не приходило.

— Пожелания будут? — с надеждой спросила я у Эйда.

— Мне понравился прошлый вариант, — сообщил тот. — Красивый образ, вполне подходящий по звучанию.

Значит, что-то мужественное и героическое… Я перебирала в памяти подходящие произведения, но в голову всё больше лезли глупые шутки. Интересно, что будет, если я спою какую-нибудь хрень вроде «её ноги никогда не кончались, её зубы от луны отражались»? Как система воплотить этот сюрреализм? Или здравствуй, Лобачевский? Перемещение в мир неевклидовой геометрии?

К счастью для Эйда, ставить опыты я не стала, зато вспомнила вполне подходящую по смыслу песню.

Мертвые сказки не стали травой,
Во сне перепутались пламя и сталь.
Мне встретился всадник и тихо сказал:
«Ответь, менестрель, что такое покой?»

113