Барлиона. Бард (СИ) - Страница 83

— Есть такое движение — Чёткая грань, или Стрэйт эдж, слышал?

Дождавшись едва заметного отрицательного покачивания головой (более резкие движения давались Чипу с трудом), я мысленно поставила себе плюсик (не так часто мне удавалось удивить всезнайку) и продолжила:

— Движение зародилось ещё в двадцатом веке, что самое смешное — у панков. Название получило по одноимённой песне, только не вздумай её слушать — ерунда ещё та. Если коротко, то сводится оно к тому, чтобы в жизни есть развлечения поинтересней наркоты, алкоголя, курева и прочей отравы. Некоторые впадают в крайности типа вегетарианства и прочего пацифизма, но эти направления не прижились.

— Похоже, всё направление не очень прижилось, — заметил Чип. — Я как-то, кроме тебя, и не встречал его приверженцев.

— Видел когда-нибудь такие знаки на руках? — я продемонстрировала тыльную сторону кисти, на которой был вытатуирован простой символ Х.

— Встречал. Всегда думал, что это фаны идиотской франшизы про иксменов.

— Нет, символом движения являются такие вот буквы латинского алфавита, — я нарисовала в воздухе аббревиатуру «sXe», — а уже отдельно Х стал своеобразным неофициальным логотипом движения.

— Ага, который в сопровождении ещё пары символов на каждом заборе красуется, — хохотнул Паша. — И как ты к ним присоединилась? Есть какие-то пункты вербовки, листовки там раздают или ещё что?

— Да случайно, на самом деле, — рассмеялась я. — Просто я никогда не понимала прелести алкоголя. Подростком ещё попробовала, но особого эффекта не ощутила. Всё то же самое, но мутит и тошнит. А потом насмотрелась на бухих товарищей, — кивок в сторону Витька, — и как-то появилась стойкая неприязнь к целенаправленному доведению себя до скотского состояния. Как говорил Пифагор — пьянство есть упражнение в безумстве. Ну а позже узнала, что я не одна такая.

— Да уж, жизнь непредсказуема. Никогда не думал, что буду слушать лекции о трезвости от рокера, — удивлённо протянул Паша, подперев кулаком подбородок и глядя куда-то в стену.

— Нет ничего невозможного, — я подмигнула задумавшемуся Чипу и широко зевнула.

— Так, давай уже чуть по чуть и спать укладываться, ага? Мне утром картриджи менять придут, так что товарищ эскулап со своей бригадой поспать тебе спокойно не дадут. Витька только растолкать надо — чего он одетый спит?

— Бесполезно, — отмахнулась я. — Когда проспится — помоется и переоденется, не маленький. Ладно, спокойной тебе ночи.

Утром Витёк привёл себя в порядок и умотал на гору в компании вчерашнего собутыльника. Я искренне надеялась, что они продолжат банкет на природе и обойдутся без драки — норов у обоих был тот ещё. Чуть позже явился врач, и, узнав о моём желании помочь, без всякого стеснения тут же запряг меня менять картриджи с питательным раствором в регенерационных аппаратах, не обращая никакого внимания на протесты Пашки, обездвиженного на время процедур. Зрелище, надо сказать, ещё то. Даже побитая физиономия Витька, которому как-то раз пришлось оказывать первую помощь, не шла ни в какое сравнение с открывшимися видами покалеченного тела. Убедившись, что я могу самостоятельно заменить картриджи и убрать опустевшие в специальный контейнер, врач сделал какую-то пометку в своем планшете и отбыл восвояси, оставив нас наедине.

— Извини, — пропыхтел Пашка, кое-как поднимаясь с кровати. — Не хотел, чтобы ты это всё видела…

— Да ладно, тоже мне, нашёл кисейную барышню. Айда в Барлиону? Я хотела местные легенды почитать, авось что для новой песни сгодится.

Пашка сумрачно кивнул, и мы расползлись по разным комнатам, в которых были установлены капсулы длительного погружения.

В Барлионе всё было без изменений: всё тот же безлюдный полигон, ставший для нас импровизированной тюрьмой. Вот только на этот раз я оказалась умнее и от продолжения истязаний на полосе препятствий отказалась.

— Я лучше книжки почитаю, языку обучусь, чем скакать по этим бесовским конструкциям.

— А я разомнусь, — и Чип припустил к полосе препятствий, аж подскакивая от радости. Не мудрено, учитывая то, с каким трудом ему давалось каждое движение в реале.

Книга на картосском была ужасна, так что надолго меня не хватило.

— Бросай свою качалку, адйа полигон обследуем!

Чип с готовностью откликнулся на моё предложение, и следующие несколько часов мы посвятили исследованиям. Вопреки надеждам, никакого секретного выхода, как и потайных мест, в локации мы так и не отыскали. То ли для этого требовалось быть разбойником и иметь соответствующие навыки, то ли их тут просто не было. Зато мы обнаружили родник с водой, несколько зарослей растительности, четыре рудных жилы, Чип опробовал местную кузницу и столярный стол в деле, а я ещё раз попытала силы в роли шахтёра.

— Да… какой… садист… придумал… эту… профессию?.. — вопрошала я в перерывах между ударами киркой. — И… какие… мазохисты… её… берут?..

— Да ладно тебе! — бодро хохотнул Чип и, оттерев меня в сторону, лихо вмазал киркой по жиле. С его показателями Силы жила поддавалась в разы быстрее. — Почувствуй себя старателем в дни золотой лихорадки!

— Я как-то всё больше зеком себя чувствую, — поделилась я впечатлениями и приложилась к фляжке с водой. Изрядно просевшая Бодрость вернулась к максимальным показателям. — Я лучше музыкальное сопровождение тебе организую.

С сопровождением дело пошло веселее, причём секрет заключался не только в настроении, но и в новом заклинании: